Жители большинства крупных городов ежедневно встречаются с таджиками, которые работают в нашей стране на различных стройках, в маршрутках, рынках и прочих местах. Однако мало кто знает о том, как живут эти люди у себя на Родине в Таджикистане. Этот пост как раз и расскажет вам о жизни таджиков в родных краях.
Тут стоит сделать уточнение, что дело происходило в октябре 2014 года, когда рубль уже дешевел, но не так стремительно. У нас совсем заканчивались припасы воды. Рядом шумела и бурлила река Пяндж, но уж больно мутными были ее воды. Да к тому же нам подсказали, что к реке лучше не подходить — как никак граница с Афганистаном.
В небольшом поселке мы остановились у неприметного и единственного магазина в надежде найти хоть какую-то воду в продаже. Но в магазине продавалось все не то — ковры, матрасы и курпачи. Еще продавался стиральный порошок и зубная паста, а воды не было. За прилавком стояла и смущалась, опуская черные глаза, девочка лет тринадцати, которая очень плохо говорила по-русски.
У нас состоялся примерно такой диалог:— Где у вас в поселке можно купить питьевой воды?— Вода можно, ручей — и девочка показала рукой куда-то на северо-восток.Вполне логично. Вода не продается, потому что есть горные ручьи. Что же мы сразу не догадались?— А есть ли у вас столовая или кафе, где можно покушать?— Покушать? Можно! Папа придет покушать можно!
Дальше события дня развивались по сценарию старого, доброго анекдота: «У вас попить не найдется, а то так есть хочется, что переночевать негде…»
Девочка уверенно повела меня за калитку во двор. Она шла и все время оглядывалась, смущенно улыбалась и будто боялась, что я перестану идти следом. Мы прошли какие-то огороды, поле с картошкой, большую автомобильную стоянку с канавой и старым УАЗиком под деревом. В конце большого участка, который по размерам был больше стандартного футбольного поля, белел одноэтажный дом.
Девочка зашла в дом и позвала отца семейства — Давладбека Байрамбекова. Давладбек хорошо говорил по-русски, поэтому наш разговор начался традиционно:
— Откуда вы из Москвы, какой район? Я на Красная Площадь ходил, помню холодно был.
Тут стоит отметить, что все взрослые мужики таджики с которыми мы где бы то ни было общались — все хоть раз бывали в Москве и все где-то работали. Абсолютно все! Статистика стопроцентная. То есть они были у нас в гостях, пусть мы гостеприимством не славимся. А мы у них — нет.
Мы познакомились, стали рассказывать о своем путешествии, и о том, что искали в поселке воду в магазине. Давладбек рассмеялся, пригласил нас в дом на чай и объяснил, что ехать в этот день нам дальше уже не нужно, потому что его жена уже готовила обед, а после обеда погода испортится и пойдет дождь. И что спать в палатках в дождь — удовольствие сомнительное.
Мы, конечно, согласились на чай, но оставаться на ночь вежливо отказались, сославшись на сильное отставание по графику путешествия.
После нашей поездки я могу ответственно заявить — таджики очень гостеприимный народ. В России они совершенно не такие, как у себя дома. В Москве эти тихие и порой забитые ребята ведут себя тише воды, ниже травы, но у себя дома все иначе — гость для них — это всегда большая радость. Любой хозяин дома считает своим долгом принять и вкусно угостить гостя.
В каждом доме есть большая комната называемая «Мехмонхона», предназначенная специально для приема гостей. Здесь же отмечаются семейные праздники и свадьбы.
На пол стелют скатерть под названием «достархан». Большую роль в застольях играет чай. Наливает его самый младший мужчина. Пьют, как принято, из пиалы, которую нужно брать только правой рукой, а левую держать на правой части груди.
Интересный факт — первую пиалу любого напитка разливающий наливает не кому-то, а себе. Все это лишь обычай, чтобы окружающие убедились, что в напитке нет яда. В обычной повседневной жизни первым еду берет старший из семьи, но когда в доме гость — эта честь предоставляется гостю.
Сидят таджики на полу, застеленном красивыми коврами и матрасами, набитыми ватой или хлопком, которые называются курпачами. По их правилам нельзя сидеть с вытянутыми вперед или в сторону ногами. Лежать тоже неприлично.
Портрет молодого Давладбека во времена службы в советской армии.
Главная формирующая человека ячейка — семья. Семьи у таджиков большие, в среднем по пять-шесть и более человек. У детей воспитывается беспрекословное повиновение и уважение к старшим и родителям.
В сельских местностях девочки не заканчивают больше восьми классов. Ведь по традициям женщине вообще ни к чему быть образованной. Ее предназначение быть женой и матерью. Для таджикских девушек очень страшно и позорно быть «пересидкой». Не выйти вовремя замуж страшнее самого ужасного кошмара.
Домашним хозяйством занимаются тоже только женщины. Для мужчины выполнять подобную работу зазорно. По сложенной традиции первые полгода молодая жена не может покинуть дом своего мужа, и не может навещать своих родителей.
За чаем мы разговорились. Давладбек говорил, что таджики любят русских, да и русские к ним хорошо относятся. Потом мы спросили про работу. Оказывается, что в горных селах Таджикистана нет вообще никакой работы за деньги. Ну кроме врачей и учителей, хотя их зарплаты смехотворны. Каждый врач и учитель имеет свой огород и держит скот, чтобы прокормить свою семью — иначе никак. Чтобы хоть как-то прожить, все взрослые мужчины отправляются на работу на «большую землю».
Так мы плавно перешли на тему механизма доставки гастарбайтеров в Россию. Ведь не может же все мужское население солнечной страны взять и отправиться к нам на работу, когда у них нет денег даже на билет…
Давладбек нам рассказал про «компании». Во все деревни, даже самые дальние регулярно приезжают представители крупных «компаний» (каких именно мы так и не поняли), которые набирают представителей различных профессий для работы в России. Каждый кандидат подписывает контракт. Дальше эти самые «компании» за свои деньги отправляют таджиков в Россию и устраивают их на работу. Но при этом первый месяц каждый гастарбайтер не получает никаких денег — всю зарплату он отдает той самой «компании» за свой перегон в Россию.
Зарплату за последний месяц своей работы таджики тратят на билет домой к семье. Из-за этого выходит, что ехать меньше, чем на год не имеет смысла.
Давладбек — профессиональный сварщик. Он официально работает на стройке в Екатеринбурге, имеет все необходимые документы, регистрацию, разрешения и справки. В 2014 году его зарплата составляла 25 000 рублей, из которых около 19 000 уходило за жилье, питание и проезд. Около $200 Давладбек ежемесячно отправлял в Таджикистан своей семье, и этого вполне хватало его семье для того, чтобы покупать все то необходимое, чего нет возможность произвести самостоятельно в деревне.
Насладившись чаем и угощениями, мы было собрались ехать дальше, но Давладбек предложил сходить на водяную мельницу, которую он построил сам. Нам стало интересно, и мы пошли куда-то вверх по горному ручью.
Металлическая конструкция на фотографии — это часть арыка, который опоясывает холмы и идет через поселки вниз по течению Пянджа. Фрагмент огромной оросительной системы, построенной еще во времена союза и работающей по сей день. Избытки воды из системы арыков сбрасываются в горные ручьи с помощью ручных металлических затворов.
А вот и мельница. Пускай она не такая красивая, как мы себе представляли, зато это настоящий музей технологий. Конструкция мельницы такая же как и была тысячу лет тому назад!
По турбинным водоводам деревянному каналу в мельницу поступает вода из горного ручья.
Вода передает гидроэнергию на водяное колесо и раскручивает его. Таким образом раскручивается большой круглый камень, в центр которого через механический сепаратор подается зерно. Зерно попадает под камень и размалывается, а центробежная сила выталкивает к потребителю готовый продукт — муку.
На мельницу Давладбека приезжают жители из соседних деревень. Они приносят свое зерно и тоже делают муку из которой потом пекут хлеб. Денег Давладбек за это не берет. Жители сами, как считают нужным, оставляют небольшое количество муки в благодарность. Дверь в мельницу всегда открыта.
Вот оно, гениальное гидротехническое сооружение XXI века!
Давладбек оказался прав. Из ущелья нависли тяжелые, серые облака, и вскоре нас прогнал набирающий обороты дождь. Туман опустился почти до самой деревни, стало промозгло и зябко. Мысль о ночевке в палатке запускала по всему телу цепную реакцию пупырчатых мурашек.
— Не стой, проходи дом. Жена обед готов, — сказал Давладбек — сегодня ночуй дома. Выспишься. Завтра утром с солнце, поедешь хорошо.
Давладбек оказался прав еще раз. Мы остались на ночлег. Хочется сказать огромное спасибо Давладбеку и всей его семье за то, что приютили нас! Утром хорошенько приморозило, и пока не взошло солнце, было совсем зябко. Я смог это хорошо прочувствовать, пробежавшись в футболке в туалет, который находился в дальнем углу огромного участка.
Мы позавтракали. Дети Давладбека попрощались с нами и убежали в школу. Школа была в соседней деревне.
Выше по течению реки, в пятнадцати километрах от Ишкошима находились развалины старой крепости времен III века. До недавнего времени в развалинах старой крепости стояла погранчасть.
Слева за узким ущельем реки виднеются афганские дома и поля.
Внешне быт афганцев ничем не отличается от таджикской стороны. Разве что нет асфальтированных дорог. Раньше эти земли принадлежали одному народу.
Не стоит считать, что все таджики живут так, как герои нашего репортажа. Мы жили в доме памирцев, в ста метрах от границы, вдали от крупных городов. В современном мире жители Таджикистана стали строить свою жизнь по образу запада. Однако, до сих пор остается множество семей, дорожащих своими традициями.
Недавно я звонил Давладбеку, поздравлял его с Новым Годом. Спрашивал, как его здоровье, семья, когда он снова собирается к нам в Россию в Екатеринбург. Я думал навестить его там, привезти фотографии с Памира, посмотреть, как он живет у нас в России, сравнить. Давладбек сказал, что сейчас виза в Россию стала еще дороже, а работа подешевела, и пока он не может сказать, когда снова приедет. Но он обещал, что еще обязательно вернется.
Таджики едут к нам не от хорошей жизни. Мне кажется, что никакой памирец никогда бы не променял свои горы на пыльную Москву. Отправляясь на заработки, они месяцами и порой годами не видят своих родственников, своих детей.
Теперь я часто обращаю внимание на таджиков в Москве. Я сразу вспоминаю Давладбека, его дом, его семью, его гостеприимство и его мельницу. Я беседую со своими дворниками и продавцами в палатке. Сначала они недоверчиво отводят взгляд, так как привыкли, что на них обращает внимание только полиция, но потом они очень радуются, когда узнают, что я бывал у них на родине, что мне там очень понравилось. И тогда уже настает моя очередь спрашивать: — Откуда вы, из какого района?
Побыл таджиком .
Узбекистан Карши то же самое