Мир переоценил технологию блокчейн. Блестящего прорыва в этой сфере до сих пор нет, а криптовалюты активно используются разве что в расчетах на черном рынке.

В январе 2018 года платежный сервис Visa без предупреждения заблокировал криптовалютные карты, выпускаемые в Евросоюзе. О том, что карты аннулированы, владельцы узнали в кассах магазинов, на автозаправках, при оплате номера в отеле на отдыхе. Неделей позже Республика Корея заявила о планах запретить на своей территории любые сделки с криптовалютой.

Сегодня эта страна занимает 20-25% мирового рынка криптовалют по объему заключенных сделок. Что на самом деле вынуждает крупнейшие платежные системы и целые государства отказываться от виртуальных денег? Попробуем разобраться.

Находка для криминала

Посмотрите ради интереса, что продается в даркнете: информация из чатов в мессенджерах Telegram и What’s App, фальшивые паспорта и дипломы, наркотики, сомнительной подлинности бланки рецептов строгого учета с печатями, оружие и многое другое, столь же уголовно преследуемое.

Основная валюта на этих анонимных просторах — биткоин, реже — другие криптовалюты. И уж совсем редко вы увидите «динозавра» — оплату через веб-кошелек. Почему? Потому что криптовалюта стала стопроцентной гарантией анонимности. Прежде на криминальных онлайн-рынках платежи шли через веб-кошельки, но платежные системы с завидной регулярностью эти кошельки блокировали. Чтобы открыть новый, нарушителям приходилось делать это с другого IP-адреса, да и пропавших на заблокированном кошельке денег не вернуть. Теперь, с появлением криптовалют, оплаты происходят легко и без лишнего риска: ты никто и нигде.

Черный рынок проголосовал за криптовалюты живым рублем, юанем или долларом: за цифровые активы поставляются товары и услуги, они стали реальным эквивалентом, а не эфемерными цифрами. Причем криптовалюта стала не ценой реального товара, а ценой анонимности при получении этого товара. Товар стоит $20, но вы покупаете его за $200, потому что делаете это анонимно.

Самый близкий пример — продажа оружия. По российским законам вы имеете право владеть оружием, но только получив разрешение на владение и зарегистрировав его, поэтому в магазине вы купите пистолет за $50.

Если хотите незарегистрированный ствол, вы получите его, заплатив на черном рынке в десять раз больше. Почему? Потому что анонимность стоит дорого.

Доход для законопослушных

А теперь давайте посмотрим, сколько легальных товаров и услуг оплачиваются криптовалютой. Привести достоверную статистику нам не удастся, ее нет даже в любительских исследованиях — как раз потому, что за счет анонимности кошельков и невнятности назначения платежа такую статистику невозможно отследить.

Но знаете ли лично вы автосалон, где вам продадут Porsсhe за биткоины? Или агентство недвижимости, которое продаст вам квартиру за криптовалюту, взятую в ипотеку в солидном банке? Или, например, спецтехнику, тяжелый транспорт и машинное оборудование для вашего бизнеса? Я о таком не слышал.

Где же тогда законный стык криптовалюты, бизнеса и валюты реальной? Как на криптовалюте зарабатывают «белые» компании?

В первую очередь, за счет устройств для майнинга. Каждая видеокарта куплена у производителей не за биткоины, а за реальные деньги, с которых уплачены налоги. Во-вторых, неплохо зарабатывают компании, которые занимаются системами хранения данных, в том числе такие гиганты, как IBM, HP, EMC и др. Они продают инфраструктуру за живые доллары тем, кому надо хранить тонны информации, порождаемые распределенным реестром.

И конечно, лучше всех зарабатывают электростанции, питающие электроэнергией майнинговые фермы. Они делают это за реальные деньги, ведут отчетность и дружат с налоговиками. Их заработок прозрачен, так что анонимность им не нужна. По факту дорогая анонимность нужна только черному рынку, и Visa с корейскими властями это понимают. Более того, серьезные компании вообще не свяжутся с биткоинами — им пришлось бы серьезно постараться, чтобы задекларировать доход в криптовалюте.

Не декларировать нельзя — рано или поздно налоговые регуляторы разработают технологию, при которой взносы за криптовалюту будут начисляться по валу, по факту владения и по максимальному курсу за период владения. Налоговые службы не будут спать, видя такой потенциальный источник дохода для государства. История с взаимным декларированием доходов нерезидентами подтверждает, что налоговики во всем мире мыслят примерно одинаково — в режиме постоянного поиска упущенного государством дохода. Если налоговые службы добились от банков отчета по доходам европейских налогоплательщиков в банках других стран, где они не резиденты, то что говорить о криптовалюте?

Причем здесь блокчейн

Тренды, касающиеся криптовалют, ясно обозначены уже сейчас. Однако в вопросе блокчейна такой определенности нет до сих пор. Несмотря на ажиотаж, распределенный реестр пока не прижился массово в рознице, в корпоративном бизнесе или в финансовой индустрии. Одна из причин — распределенные реестры изначально придуманы футурологами как источник премии за вычислительную деятельность, а мы восприняли идею неверно.

Писатели-фантасты предсказывали, что валютой будущего будет энергия — джоуль, киловатт, даже литр воды, которую тоже можно воспринимать как чистую энергию, говоря о водородном топливе. Однако нам навязывают другой тренд — единицей расчетов предлагается сделать способность выполнить вычислительную работу. Но чтобы расплатиться способностью, надо превратить ее в некую единицу. Так появилась криптовалюта.

Смысл этой футурологической концепции в том, что не энергия, а способ ее утилизации для вычислений станет доминирующим. Но пока нет серьезных предпосылок перехода от реальных денег к энергии вычислений. Ведь следующий шаг после этого — отказ от денег в том понимании, в котором они существуют сейчас. Пока мы далеки от этого, а нам предлагают перепрыгнуть сразу через три этажа.

Распределенных реестров как блестящих бизнес-инструментов мы пока не видим: все то, что сейчас можно сделать с помощью блокчейна, легко реализуется и без него. Например, централизация власти — антипод распределения полномочий. В корпоративном мире, где есть вертикальная зависимость, что-то всерьез «распределить» трудно. По той же причине трудно внедрить распределенный реестр в инвестиционной деятельности — всегда есть категории инвесторов, которые входят в управление.

Блестящего прорыва до сих пор нет, все остальное — сомнительные разговоры. Например, компания заявляет: мы внедрили распределенный реестр, и вместо четырех дней сделку теперь обрабатываем за 4 часа. Но что это значит на самом деле? Компания внедрила новую технологию, поменяла регламент работы сотрудников, чтобы этапов согласования было меньше, и решения принимаются теперь быстрее. При чем тут распределенный реестр? Это обычная оптимизация. Просто под маркой внедрения распределенного реестра компания перетрясла штат, стимулировала сотрудников и увеличила скорость обработки сделки. Да, компания работает эффективнее и зарабатывает больше. Но распределенный реестр здесь ни при чем.

Мы часто слышим о пилотном внедрении распределенного реестра в отдельных проектах, но его массового использования с реальной выгодой пока нет. Может быть, это этап адаптации. Но рынок слишком долго находится в ожидании: в мире IT, где за год делаются серьезные проекты, полуторагодовое пустопорожнее обсуждение блокчейна — это плохой знак.