Ольга Викторовна Нагорная
Родилась 1 августа, 1970 года в г. Оренбурге.
В 1989 году окончила Оренбургское художественное училище.
В 1989 году поступила на работу художником оформителем в Оренбургские художественно производственные мастерские ХудФонда РСФСР.
В 1990-1991 по совместительству работает на Оренбургском областном ипподроме в должности обслуживающего конного взвода ОБППС милиции.
В 1991 поступает на работу художником в полиграфический отдел издательства «Южный Урал».
С 1997 член Творческого Союза художников России при международной федерации художников. В настоящее время состоит на учете в Оренбургском региональном отделении общероссийской общественной организации
«Творческий Союз художников и графиков России» и осуществляет творческую деятельность по личным творческим программам. Участие в областных коллективных и молодежных выставках с 1989 — 2001г.г. (7 персональных выставок).
Художница Ольга Нагорная, обращаясь к зрителям:
\»Здравствуй, мой дорогой зритель! Если бы не ты, вряд ли я бы могла писать картины! Я не из тех, кто способен творить и на необитаемом острове. Разумеется, мир я постигаю в одиночестве, истину тоже ищу в одиночестве, но мне также необходим и ты. Я общаюсь с тобой посредством образов, удерживая при себе остаток молчания, в остальном домысливаешь ты сам, находишь что-то свое, может вступаешь в сотворчество со мной. Мне очень хотелось бы, чтобы твоя душа немножко потрудилась. Конечно, ты не обязан понимать образы, навеянные моей фантазией и мыслями, но если ты чувствуешь что-то, значит, я работаю не зря. Я пишу для молодых. Взрослым, то есть, слишком «умным» и консервативным чужие мысли и установки уже не нужны. Мое творчество для тех, кто душой еще не стар, кто сохранил в себе свежесть восприятия ребенка. Если бы я старалась угодить общепризнанным мэтрам и пренебрегала бы зрителем, то вечно ходила бы в подмастерьях. Если бы часто оглядывалась на достижения классиков, то рискнула бы впасть в
эпигонство. У меня нет кумиров. Могу сказать также и об официальной критике. Там, где есть критика, неизбежно начинается стремление к карьеризму, желание понравиться, появляются критерии, под которые художники начинают подстраиваться. Стандартно говорят, что критерии якобы у всех общие. Моральные, нравственные, в общем то да, но в остальном критерии у каждого художника, в общем то, свои. Всякий художник должен уметь обращать в свою веру — так сказала Марина Цветаева. У нас же следует поддаваться общей вере, иной, надеясь найти сопереживание. Очень трудно быть до конца искренним.
Мои коллеги по кисти утверждают, что искусство это не политика и художник — не философ. Но если говорят, что Пикассо совершил революцию в живописи, то выходит, что это — политика. И художник должен быть философом, так как хочет он того или нет, но в его творчестве всегда что-то утверждается, либо разрушается. Все остальное — украшательство. Я абсолютно не боюсь прослыть работающей на публику. Я понимаю, что люди хотят видеть совсем не то, что подаем им мы, современные художники. Люди ищут смысл! А мы так боимся прослыть работающими на публику, что поневоле сами теряем смысл своей работы, да и своей жизни тоже. Труднее всего найти себя в искусстве. Трудно быть самим собой. Наверное, счастье для художника заключается в его уверенности в том, что он на правильном пути. Найти верный путь, значит, прийти к счастью и гармонии в душе. А для этого нужно много и очень много трудиться.
Хочу добавить, мой дорогой зритель, что я ничего не доказываю, а просто работаю и просто делаю свое дело. Стремлюсь воплощать свой взгляд и свое восприятие мира, то, что мне самой дорого и во что сама верю. Думаю, что в этом ты согласишься со мной. \»
